Все дороги ведут в Москву. О прошлом и настоящем Московской железной дороги (книга, часть 3): различия между версиями



Материал из Энциклопедия нашего транспорта
Перейти к навигации Перейти к поиску
(Новая страница: «[[Все дороги ведут в Москву. О прошлом и настоящем Московской железной дороги (книга, часть ...»)
 
Строка 7: Строка 7:
Тяжесть войны обрушилась прежде всего на плечи рабочих и крестьян. Условия их труда и жизни сделались совершенно невыносимыми. Большевики Москвы и Подмосковья начали подготовку к политической стачке. О ней говорили и железнодорожники: в подпольных кружках Перовских вагонных мастерских и на станции Брянск, в паровозном депо Вязьма и на станции Люблино. Московский комитет РСДРП в листовке призывал «вырвать власть из рук царского правительства и передать её в руки правительству, созданному революцией».
Тяжесть войны обрушилась прежде всего на плечи рабочих и крестьян. Условия их труда и жизни сделались совершенно невыносимыми. Большевики Москвы и Подмосковья начали подготовку к политической стачке. О ней говорили и железнодорожники: в подпольных кружках Перовских вагонных мастерских и на станции Брянск, в паровозном депо Вязьма и на станции Люблино. Московский комитет РСДРП в листовке призывал «вырвать власть из рук царского правительства и передать её в руки правительству, созданному революцией».


Революционным выступлением рабочих и солдат в феврале 1917 г. самодержавие было свергнуто. Большевики
Революционным выступлением рабочих и солдат в феврале 1917 г. самодержавие было свергнуто. Большевики призывали трудящихся становиться под красные знамёна революции, выбирать Советы рабочих депутатов. Однако меньшевики и эсеры сделали всё, чтобы передать власть буржуазии — Временному правительству. В Москве также установилось двоевластие. Московские железнодорожники на митингах избрали своими представителями в Московский Совет большевиков А. И. Горбунова, А. И. Горчилина, Е. Ф. Кухмистерова, С. А. Терехова, А. В. Шестакова, И. С. Варварина, И. А. Пятницкого, Ф. Г. Воропаева, М. П. Попова, А. Ф. Никитина, А. М. Амосова и других. Но среди избранных оказалось значительное число эсеров и меньшевиков.
 
Февральская революция открыла простор для легальной деятельности. Вышли из подполья партийные организации. Из тюрем были освобождены политические заключённые, среди которых находилось немало работников транспорта. Они помогли всколыхнуть массы железнодорожников, потянувшихся к активной политической жизни.
 
В эти дни огромное значение приобрело горячее и правдивое слово большевистской правды, которое несли в массы агитаторы. На Московско-Киевской дороге разъяснительную работу вели В. Фонченко и Ф. Попов, на Рязано-Уральской — Ф. Воропаев, на Брестской — В. Дианов, С. Кураев и А. Силин, на Окружной — А. Галкин, на Савёловской линии — А. Никитин, на Северной — Д. Палкин и П. Евсеев, в депо Сортировочная — И. Бураков, в Перово Казанской дороги — П. Плющев.
 
Рабочие железнодорожных предприятий начали смещать хозяйских холуёв, устанавливать свой контроль над производством. Характерный случай произошёл в паровозном депо Тула. Начальник депо Калинин отличался крутым нравом. Обнаружив малейший непорядок, он тотчас пускал в ход кулаки и палку, с которой никогда не расставался. Ещё больше Калинина усердствовал в издевательстве над рабочими жандарм Сергеев.
 
Когда пришло известие о свержении самодержавия, рабочие и служащие под ликующие крики посадили жандарма в мусорную тачку, отвезли за ворота депо и свалили как ненужный хлам. Калинина прогнали из депо. На его место был избран Андрей Фёдорович Борисов, машинист.
 
Однако на многих станциях, на телеграфе, в управлениях дорог Москвы, в правлениях союзов железнодорожников руководство захватили меньшевики и эсеры, а кое-где и кадеты. Сказались изменения, происшедшие в составе рабочих транспорта. После революции 1905—1907 гг. из их рядов беспощадно изгонялись все «неблагонадёжные». Во время империалистической войны на транспорт были приняты тысячи выходцев из семей кулаков, чиновников, лавочников — людей, чуждых пролетарской идеологии. Здесь они «отсиживались» от войны, так как железные дороги были объявлены на военном положении и обслуживающий их персонал мобилизации в армию не подлежал.
 
Вообще состав железнодорожников, как никакой другой группы трудящихся, был очень пёстрым в социальном и профессиональном отношении. Рабочие депо — машинисты, слесари — по условиям труда не отличались от промышленных рабочих, а путейцы, в том числе ремонтники, обходчики, ещё не потеряли связи с крестьянским хозяйством. Рабочие службы движения — кондукторы, проводники, составители поездов, сцепщики, стрелочники — в основном были недавними выходцами из деревни. Верхушка рабочих службы движения — дежурные по станции — тяготела к категории служащих.
 
Не менее пёстрым был состав служащих. Конторщики, телеграфисты, агенты различных служб составляли низшую категорию. Многие из них выбились из кондукторов, проводников. В среднюю категорию входили дежурные по разъездам, станциям, ревизоры, начальники станций. Выше стояли правленцы — руководящий состав управлений дорог.
 
Железнодорожное хозяйство было разбросанным. Тесного единения среди железнодорожников не было. А мелкобуржуазная стихия чувствовалась особенно сильно.
 
Мелкобуржуазные элементы являлись питательной средой для эсеров и меньшевиков. Да и многие пролетарии, не искушённые в политике, оказались в плену у соглашательских партий, наивно полагая, что Временное правительство не будет мешать Советам вести свою работу.
 
Большевики настойчиво разъясняли массам, что Временное правительство состоит из капиталистов и поэтому не заинтересовано ни в дальнейшем развитии революции, ни в прекращении войны. Оппортунистической линии меньшевиков и эсеров на свёртывание революции большевики противопоставили свою — на развитие и углубление её. И кое-где добивались успеха. На станции Подмосковная Московско-Виндавской железной дороги 11 марта 1917 г. состоялось собрание рабочих и служащих. Присутствовало 500 человек. Председателем был избран большевик П. Н. Лепешинский. Цель собрания — реорганизация местного комитета Совета рабочих депутатов, так как туда попали люди, чуждые революции.
Большинство собрания высказалось за проведение новых выборов. Представители старого комитета пытались сорвать собрание, но это им не удалось. Собрание приняло предложенную Лепешинским резолюцию.
 
Начавшая выходить 7 марта 1917 г. газета Московской организации большевиков «Социал-демократ» сообщала 22 марта 1917 г.:
 
«На митинге в паровозной мастерской Московско-Казанской дороги присутствовало до 1500 рабочих. Обсуждались вопросы об отношении к войне, Временному правительству, о восьмичасовом рабочем дне. Принята резолюция, предложенная выступившим на митинге представителем Московского комитета РСДРП(б)».
 
На предприятиях московских дорог — в депо, вагонных мастерских, на станциях росли и создавались заново партийные ячейки. «Социал-демократ» писал, что при паровозных мастерских на станциях Сортировочная и Перово Московско-Казанской дороги, на станции Мытищи Северной, в мастерских Курской и Александровской дорог, на станции Лихоборы Окружной, на Московско-Брянской образованы большевистские социал-демократические ячейки.
 
Для руководства ими в марте Московский комитет воссоздал Железнодорожный райком партии. Это была внетерриториальная организация. Создание её вызывалось тем, что территориальные партийные органы не могли охватить разнообразных, специфических и сложных вопросов революционной работы среди железнодорожников. Формально район охватывал Московский узел по кольцо Окружной дороги, фактически же его влияние довольно скоро распространилось дальше по линиям. Райком партии помещался на Каланчёвской площади, поскольку неподалёку находились управления четырёх из восьми железных дорог Московского узла и многие железнодорожные службы.
 
На работу в Железнодорожный райком пришли большевики Н. Н. Зимин, М. И. Черняк, А. М. Амосов. МК партии послал в него только что вернувшихся из ссылки И. А. Пятницкого и Г. Н. Аронштама.
 
Многие из членов райкома были опытными профессиональными революционерами. Иосиф Аронович Пятницкий, например, в 16 лет связал свою жизнь с партией. Он был сыном рабочего-столяра, рано начал трудиться. Участвовал в забастовках, демонстрациях. Был агентом ленинской «Искры», организатором транспортов нелегальной литературы. Участвовал в созыве II и III съездов партии. За революционную деятельность его не раз арестовывали. Из ссылки его освободила Февральская революция. Он сразу оказался в гуще политической борьбы: член Исполнительной комиссии и секретарь МК РСДРП, член Московского Совета. Железнодорожники избрали его председателем своего райкома.
 
«Первой нашей задачей, — вспоминает один из организаторов райкома, Н. Н. Зимин, — было связаться со всеми дорогами, создать во всех службах ячейки, через них распространять влияние партии на железнодорожников».
 
Почти одновременно был создан Железнодорожный Совет рабочих депутатов. Большевики проявили большую настойчивость, чтобы завоевать в нём ведущие позиции. Вот что рассказывает об этом И. А. Пятницкий:
 
«Явившись с мандатами в исполком Железнодорожного райсовета, мы узнали, что как большинство исполкома, так и его президиум и, конечно, председатель были эсерами... Мандаты наши были признаны правильными, и мы с Аронштамом через несколько дней явились на собрание Совета. Происходило это в парадных комнатах Николаевского вокзала, и мы застали там человек тридцать — сорок делегатов...
 
Какой порядок дня был состряпан — не помню, помню только, что собрание прошло очень оживлённо, и мы провели решение о переизбрании исполкома и президиума на следующем же заседании.
 
За короткий срок, который оставался до очередного заседания, мы с Аронштамом работали вовсю в исполкоме, а райком провёл выборы в райсовет там, где их ещё не проводили. Таким образом из депо Люблино появился А. М. Амосов, из Перова В. Ф. Савельев и от других дорог пришли к нам члены и активные работники Железнодорожного района. Мы могли теперь подготовиться к предстоящему собранию, что, конечно, и сделали».
 
Выборы в исполком завершились благоприятно для большевиков.
 
«После того как Московский Совет и эсеры увидели, что мы, большевики, — пишет Пятницкий, — захватили райсовет, первый прислал инструктора, который неотступно сидел в Совете, а эсеры — своего представителя... Но все это им уже не помогло — мы укрепились в Совете. Им не только не удалось оттуда вышибить нас, но мы с каждым днём расширяли связи с железнодорожниками разных служб, отвоёвывали все больше рабочих у меньшевиков и эсеров...»
 
3 (16) апреля из эмиграции возвратился В. И. Ленин. В первой своей речи на площади Финляндского вокзала он призвал партию, рабочий класс и революционную армию на борьбу за социалистическую революцию.
 
Весть о возвращении Ленина трудящиеся Москвы восприняли с огромной радостью. На состоявшемся в Бутырском народном доме собрании железнодорожников-большевиков было решено послать приветственную телеграмму Владимиру Ильичу.
 
Внимательно следили железнодорожники Москвы за развёртывающимися в стране событиями. В Петрограде В. И. Ленин выступил перед членами ЦК, ПК и большевистскими делегатами Всероссийского совещания Советов рабочих и солдатских депутатов с докладом о задачах пролетариата в данной революции. Это были «Апрельские тезисы», определившие курс партии на перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую.
21 апреля состоялось заседание ЦК РСДРП(б), на котором была принята ленинская резолюция о задачах партии. Газета «Социал-демократ» писала в те дни:
 
«Собрание большевиков подрайона Московско-Киевской дороги приняло решение приветствовать резолюцию ЦК».
 
Сплочение партии вокруг ленинских тезисов завершила VII Всероссийская партийная конференция. Она поставила в качестве главной задачи завоевание на сторону партии большинства трудящихся.
 
С каждым днём всё острее ощущалось в стране двоевластие. Ещё более ухудшилось положение народных масс. Даже при скудном пайке ¾ фунта хлеба на душу населения в Москву надо было доставлять ежемесячно 1279 вагонов муки. А в марте прибыло всего 816. Надвигался голод. Рабочие и служащие железных дорог выдвинули требование о прибавке заработной платы. Временное правительство затягивало решение этого вопроса, как не решало оно и вопрос о введении 8-часового рабочего дня.
 
Под влиянием большевиков Советы рабочих депутатов кое-где санкционировали 8-часовой рабочий день. В частности, он был введён на товарных станциях Московского узла. Временное правительство заявило, что не признаёт сепаратных решений, и усилило режим на транспорте.
 
Опираясь на царский указ о милитаризации транспорта, Временное правительство пыталось отвлечь железнодорожников от революционной борьбы, не допустить установления рабочего контроля над дорогами. Под особым наблюдением оно держало Московский узел и прилегающие к нему дороги — ведь он связывал центр России с Сибирью, Средней Азией, Украиной. Остановится конвейер Московского узла — и тотчас это скажется на всей сети дорог.
 
24 марта на общегородском митинге рабочих и служащих Московского узла, созванном в помещении цирка, выступил прибывший в Москву министр путей сообщения кадет Некрасов. Но ни посулы его, ни угрозы не поколебали революционных настроений собравшихся. В резолюции митинга говорилось: «Постановления железнодорожных организаций должны быть обязательны для администрации».
 
Особенно беспокоила Временное правительство активная деятельность большевиков Казанской, Северной и Курской дорог. Рабочие доверяли большевикам, избирали их на общественные посты. Так, на объединённом собрании рабочих и служащих первого участка тяги вагонного и паровозного депо Московско-Курской дороги был создан союз мастеровых, рабочих и служащих железнодорожников. Собрание избрало местком. В него вошли большевики Е. Ф. Кухмистеров, С. А. Терехов, И. С. Варварин, Г. В. Гранкин, М. И. Орешенко. Председателем стал Кухмистеров. Он же был председателем партийной ячейки.
 
Этот союз подготовил созыв делегатского съезда рабочих Московско-Курской, Нижегородской, Муромской и Окружной дорог. Съезд, в свою очередь, избрал окружной комитет, предоставил ему «право контроля над всеми действиями администрации в области ведения железнодорожного хозяйства, административных распоряжений». По вопросу войны в резолюции съезда говорилось:
 
«Мы призываем народы воюющих держав взять дело мира в свои руки, заставить правительства и свои правящие классы отказаться от захватнических стремлений».
 
Идея создания профессиональной организации была очень близка железнодорожникам. И в первые же дни после Февральской революции они попытались её осуществить. Но здесь вовсю проявились мелкобуржуазные тенденции и корпоратизм. Каждая служба, каждая профессиональная группа старались организоваться по-своему. В большинстве союзов руководство захватили чиновники. Буржуазия делала всё, чтобы оторвать железнодорожников от общепролетарского движения. Железнодорожникам внушалась мысль, что разрешение социальных и экономических проблем возможно только путём сотрудничества с Временным правительством. И первое время многие рабочие верили этому. Исключение составляли рабочие депо и мастерских, тесно связанные с заводским пролетариатом. Здесь руководство находилось у большевиков.
 
Нужен был центральный орган, который бы объединил и возглавил железнодорожные профсоюзы. Это понимали большевики и лидеры соглашательских партий. Началась борьба.
 
6 апреля в Петрограде собралась Всероссийская профсоюзная конференция. Заправляла ею буржуазия. Только 24% собравшихся составляли рабочие.
Конференция избрала Временный исполнительный комитет по созыву Всероссийского учредительного съезда железнодорожников. В комитете из 15 человек было только 4 рабочих.
 
В Москве во главе борьбы за объединение железнодорожников встал Совет рабочих депутатов Железнодорожного района. Опорой ему служили союзы мастеровых и рабочих, создававшиеся в депо и мастерских дорог Московского узла. Активную роль в этой работе играл Е. Ф. Кухмистеров.
 
На примерах борьбы трудящихся за конкретные требования большевики подводили железнодорожный пролетариат к революционным выводам.
 
Так как положение железнодорожников продолжало ухудшаться, они решительно потребовали уравнения в заработной плате с промышленными рабочими. Мастеровые Московского узла выработали ультиматум министру путей сообщения и направили в Петроград делегацию. Возглавил её Кухмистеров.
 
Железнодорожники-петроградцы, узнав о требованиях москвичей, присоединились к ним. В случае отказа те и другие грозили объявить забастовку. Однако министр, зная, как затянуть дело, передал ультиматум Временному исполкому по созыву съезда железнодорожников, а последний отказался заниматься ультиматумом до созыва Всероссийского съезда. Временное правительство маневрировало. Тогда 27 мая делегатское собрание мастерских и депо Петроградского узла постановило объявить забастовку. В Москве тоже был создан стачечный комитет.
Забастовка на железных дорогах грозила стать всеобщей.
 
Тотчас подняла вой буржуазная пресса. Она обвинила железнодорожников в шкурничестве, предательстве интересов революции. Временное правительство, понимая, какими последствиями угрожает остановка движения на железных дорогах, поспешило создать специальную комиссию по вопросу о прибавке заработной платы. Временный исполком и меньшевистско-эсеровские дорожные комитеты развили бурную деятельность, и им удалось сорвать забастовку.
 
Но эта борьба не прошла для рабочих бесследно. Она убедила, что Временное правительство буржуазно и добиться улучшения положения можно, только борясь против него. Экономическая борьба привела к политическому выводу.
 
15 (28) июля, уже в обстановке наступления контрреволюции, в Москве открылся Всероссийский учредительный съезд Союза железнодорожников. Он заседал 40 дней (в здании Коммерческого института, ныне Институт народного хозяйства имени Плеханова). Большинство съезда составляли меньшевики и эсеры. В центре обсуждения стоял вопрос о характере союза. Наметились три точки зрения: большевиков — за производственный и строго классовый характер союза, неразрывно связывающего свою деятельность с общей политической и экономической борьбой рабочего класса; меньшевиков — за обычный тип профессионального союза, ставящего перед собой узкие экономические задачи; эсеров — за государственный институт с административными функциями. Большинство съезда проголосовало за «государственный» союз. На съезде был избран исполнительный орган союза — Викжель. В его состав вошли 14 эсеров, б меньшевиков, 3 народных социалиста, 2 большевика, 2 межрайонца, 11 беспартийных (многие из них в действительности были кадетами), один сочувствующий большевикам. Председателем Викжеля был избран правый эсер Орехов.
 
Викжель во всём поддерживал политику буржуазного Временного правительства. В связи с этим быстро нарастало недовольство им. Наиболее остро оно выражалось в Москве, где обосновался Викжель. Здесь большевикам, опиравшимся на классово сознательных рабочих, удалось повести за собой значительную часть железнодорожников.
 
Московские большевики организовали профсоюз рабочих службы тяги (депо и мастерских), в который частично вошли и рабочие службы пути. Через два-три месяца в рядах профсоюза насчитывалось 20 тысяч человек. Председателем союза был избран Кухмистеров.
 
Будучи не в состоянии справиться с нарастающей революцией, Временное правительство, в состав которого входили уже меньшевики и эсеры, начало подготовку контрреволюционного переворота. Корниловский мятеж многим раскрыл глаза.
 
В минуты величайшей опасности железнодорожники Москвы, Курска, Вязьмы, Калуги проявили сознательность и выдержку. В Курске был остановлен поезд с бронеавтомобилями и войсками, шедшими на помощь Корнилову. Вяземские железнодорожники-большевики задерживали воинские эшелоны и вели пропаганду среди солдат.
 
На многих узлах были созданы отряды пролетарской милиции. Они отыскивали в вагонах оружие, раздавали его рабочим. Вновь стали создаваться боевые дружины. Под нажимом большевиков Викжель дал указание «угонять паровозы, снимать с линии весь личный состав, разбирать пути и загромождать их поездными составами», чтобы не пропустить корниловские войска к Петрограду.
 
В Туле, Орле, Смоленске состоялись стихийные митинги, на которых рабочие требовали передачи всей власти Советам. Газета «Социал-демократ» в номере за 7 (20) сентября сообщала:
 
«Делегатское собрание Союза рабочих, мастеровых и служащих Московского железнодорожного узла потребовало принять решительные меры против контрреволюционеров, потребовало вооружения революционных рабочих и солдат, ареста главарей заговора и перехода власти в руки Советов».
 
На VI съезде большевистская партия поставила вопрос о завоевании диктатуры пролетариата путём вооружённого восстания. Московская организация большевиков повела борьбу за превращение каждой фабрики, каждого завода в большевистскую крепость. Вооружённые отряды стали создаваться на всех крупных предприятиях Московского узла.
 
Массовые стачки продолжались и после ликвидации корниловского мятежа. Широко захватило стачечное движение железнодорожников московских дорог. Они видели, как наступает контрреволюция. Комитеты союза лишались помещений, членов комитетов выгоняли со службы. Вопрос же о повышении ставок никак не решался. Комитеты Союза железнодорожников потребовали от Викжеля объявить всеобщую стачку. Напор масс был так силён, что Викжель вынужден был объявить на 23 сентября забастовку на всех дорогах.
 
Керенский немедленно опубликовал правительственное сообщение, в котором угрожал:
 
«Я надеюсь, что Временному правительству не придётся применить тех суровых мер, которые по закону полагаются за неисполнение во время войны распоряжений железнодорожных властей». В Москву, в Викжель он послал телеграмму:
 
«В окончательной форме вопрос о возможных прибавках будет решён Временным правительством не позднее 26 сентября. Ещё раз считаю долгом предварить, что организация железнодорожной забастовки во время войны является преступлением».
 
Партия большевиков оказала существенную помощь железнодорожникам. Центральный Комитет большевиков обратился ко всем трудящимся с воззванием: «На помощь железнодорожникам». В этом воззвании говорилось, что ответственность за забастовку целиком падает на Временное правительство. Воззвание призывало «все организации и всех членов нашей партии немедленно приложить усилия к тому, чтобы железнодорожники не оказались изолированными и подавленными».
 
Угрозы Временного правительства не испугали железнодорожников. Рабочие Главных мастерских Северной дороги (Мытищинский вагоноремонтный завод) первыми подтвердили согласие примкнуть к забастовке. О поддержании забастовки объявили также работники станций и депо Орёл, Рязань.
23 сентября одновременно забастовали железнодорожники Москвы, Рязано-Уральской, Сызрано-Вяземской, Северной дорог. С забастовками солидарности выступили промышленные предприятия.
 
Напуганное широким размахом движения, Временное правительство пошло на некоторые уступки: официально признало союз органом всех железнодорожников России и подтвердило его право участвовать во всех правительствен-

Версия 19:10, 15 февраля 2015

Часть 2

Глава 3. Революция набирает силы

Книга Все дороги ведут в Москву, 36.jpg

К 1917 г. Россия пришла истерзанной, обескровленной войной. Народное хозяйство было в полном упадке, железнодорожный транспорт дезорганизован.

Тяжесть войны обрушилась прежде всего на плечи рабочих и крестьян. Условия их труда и жизни сделались совершенно невыносимыми. Большевики Москвы и Подмосковья начали подготовку к политической стачке. О ней говорили и железнодорожники: в подпольных кружках Перовских вагонных мастерских и на станции Брянск, в паровозном депо Вязьма и на станции Люблино. Московский комитет РСДРП в листовке призывал «вырвать власть из рук царского правительства и передать её в руки правительству, созданному революцией».

Революционным выступлением рабочих и солдат в феврале 1917 г. самодержавие было свергнуто. Большевики призывали трудящихся становиться под красные знамёна революции, выбирать Советы рабочих депутатов. Однако меньшевики и эсеры сделали всё, чтобы передать власть буржуазии — Временному правительству. В Москве также установилось двоевластие. Московские железнодорожники на митингах избрали своими представителями в Московский Совет большевиков А. И. Горбунова, А. И. Горчилина, Е. Ф. Кухмистерова, С. А. Терехова, А. В. Шестакова, И. С. Варварина, И. А. Пятницкого, Ф. Г. Воропаева, М. П. Попова, А. Ф. Никитина, А. М. Амосова и других. Но среди избранных оказалось значительное число эсеров и меньшевиков.

Февральская революция открыла простор для легальной деятельности. Вышли из подполья партийные организации. Из тюрем были освобождены политические заключённые, среди которых находилось немало работников транспорта. Они помогли всколыхнуть массы железнодорожников, потянувшихся к активной политической жизни.

В эти дни огромное значение приобрело горячее и правдивое слово большевистской правды, которое несли в массы агитаторы. На Московско-Киевской дороге разъяснительную работу вели В. Фонченко и Ф. Попов, на Рязано-Уральской — Ф. Воропаев, на Брестской — В. Дианов, С. Кураев и А. Силин, на Окружной — А. Галкин, на Савёловской линии — А. Никитин, на Северной — Д. Палкин и П. Евсеев, в депо Сортировочная — И. Бураков, в Перово Казанской дороги — П. Плющев.

Рабочие железнодорожных предприятий начали смещать хозяйских холуёв, устанавливать свой контроль над производством. Характерный случай произошёл в паровозном депо Тула. Начальник депо Калинин отличался крутым нравом. Обнаружив малейший непорядок, он тотчас пускал в ход кулаки и палку, с которой никогда не расставался. Ещё больше Калинина усердствовал в издевательстве над рабочими жандарм Сергеев.

Когда пришло известие о свержении самодержавия, рабочие и служащие под ликующие крики посадили жандарма в мусорную тачку, отвезли за ворота депо и свалили как ненужный хлам. Калинина прогнали из депо. На его место был избран Андрей Фёдорович Борисов, машинист.

Однако на многих станциях, на телеграфе, в управлениях дорог Москвы, в правлениях союзов железнодорожников руководство захватили меньшевики и эсеры, а кое-где и кадеты. Сказались изменения, происшедшие в составе рабочих транспорта. После революции 1905—1907 гг. из их рядов беспощадно изгонялись все «неблагонадёжные». Во время империалистической войны на транспорт были приняты тысячи выходцев из семей кулаков, чиновников, лавочников — людей, чуждых пролетарской идеологии. Здесь они «отсиживались» от войны, так как железные дороги были объявлены на военном положении и обслуживающий их персонал мобилизации в армию не подлежал.

Вообще состав железнодорожников, как никакой другой группы трудящихся, был очень пёстрым в социальном и профессиональном отношении. Рабочие депо — машинисты, слесари — по условиям труда не отличались от промышленных рабочих, а путейцы, в том числе ремонтники, обходчики, ещё не потеряли связи с крестьянским хозяйством. Рабочие службы движения — кондукторы, проводники, составители поездов, сцепщики, стрелочники — в основном были недавними выходцами из деревни. Верхушка рабочих службы движения — дежурные по станции — тяготела к категории служащих.

Не менее пёстрым был состав служащих. Конторщики, телеграфисты, агенты различных служб составляли низшую категорию. Многие из них выбились из кондукторов, проводников. В среднюю категорию входили дежурные по разъездам, станциям, ревизоры, начальники станций. Выше стояли правленцы — руководящий состав управлений дорог.

Железнодорожное хозяйство было разбросанным. Тесного единения среди железнодорожников не было. А мелкобуржуазная стихия чувствовалась особенно сильно.

Мелкобуржуазные элементы являлись питательной средой для эсеров и меньшевиков. Да и многие пролетарии, не искушённые в политике, оказались в плену у соглашательских партий, наивно полагая, что Временное правительство не будет мешать Советам вести свою работу.

Большевики настойчиво разъясняли массам, что Временное правительство состоит из капиталистов и поэтому не заинтересовано ни в дальнейшем развитии революции, ни в прекращении войны. Оппортунистической линии меньшевиков и эсеров на свёртывание революции большевики противопоставили свою — на развитие и углубление её. И кое-где добивались успеха. На станции Подмосковная Московско-Виндавской железной дороги 11 марта 1917 г. состоялось собрание рабочих и служащих. Присутствовало 500 человек. Председателем был избран большевик П. Н. Лепешинский. Цель собрания — реорганизация местного комитета Совета рабочих депутатов, так как туда попали люди, чуждые революции. Большинство собрания высказалось за проведение новых выборов. Представители старого комитета пытались сорвать собрание, но это им не удалось. Собрание приняло предложенную Лепешинским резолюцию.

Начавшая выходить 7 марта 1917 г. газета Московской организации большевиков «Социал-демократ» сообщала 22 марта 1917 г.:

«На митинге в паровозной мастерской Московско-Казанской дороги присутствовало до 1500 рабочих. Обсуждались вопросы об отношении к войне, Временному правительству, о восьмичасовом рабочем дне. Принята резолюция, предложенная выступившим на митинге представителем Московского комитета РСДРП(б)».

На предприятиях московских дорог — в депо, вагонных мастерских, на станциях росли и создавались заново партийные ячейки. «Социал-демократ» писал, что при паровозных мастерских на станциях Сортировочная и Перово Московско-Казанской дороги, на станции Мытищи Северной, в мастерских Курской и Александровской дорог, на станции Лихоборы Окружной, на Московско-Брянской образованы большевистские социал-демократические ячейки.

Для руководства ими в марте Московский комитет воссоздал Железнодорожный райком партии. Это была внетерриториальная организация. Создание её вызывалось тем, что территориальные партийные органы не могли охватить разнообразных, специфических и сложных вопросов революционной работы среди железнодорожников. Формально район охватывал Московский узел по кольцо Окружной дороги, фактически же его влияние довольно скоро распространилось дальше по линиям. Райком партии помещался на Каланчёвской площади, поскольку неподалёку находились управления четырёх из восьми железных дорог Московского узла и многие железнодорожные службы.

На работу в Железнодорожный райком пришли большевики Н. Н. Зимин, М. И. Черняк, А. М. Амосов. МК партии послал в него только что вернувшихся из ссылки И. А. Пятницкого и Г. Н. Аронштама.

Многие из членов райкома были опытными профессиональными революционерами. Иосиф Аронович Пятницкий, например, в 16 лет связал свою жизнь с партией. Он был сыном рабочего-столяра, рано начал трудиться. Участвовал в забастовках, демонстрациях. Был агентом ленинской «Искры», организатором транспортов нелегальной литературы. Участвовал в созыве II и III съездов партии. За революционную деятельность его не раз арестовывали. Из ссылки его освободила Февральская революция. Он сразу оказался в гуще политической борьбы: член Исполнительной комиссии и секретарь МК РСДРП, член Московского Совета. Железнодорожники избрали его председателем своего райкома.

«Первой нашей задачей, — вспоминает один из организаторов райкома, Н. Н. Зимин, — было связаться со всеми дорогами, создать во всех службах ячейки, через них распространять влияние партии на железнодорожников».

Почти одновременно был создан Железнодорожный Совет рабочих депутатов. Большевики проявили большую настойчивость, чтобы завоевать в нём ведущие позиции. Вот что рассказывает об этом И. А. Пятницкий:

«Явившись с мандатами в исполком Железнодорожного райсовета, мы узнали, что как большинство исполкома, так и его президиум и, конечно, председатель были эсерами... Мандаты наши были признаны правильными, и мы с Аронштамом через несколько дней явились на собрание Совета. Происходило это в парадных комнатах Николаевского вокзала, и мы застали там человек тридцать — сорок делегатов...

Какой порядок дня был состряпан — не помню, помню только, что собрание прошло очень оживлённо, и мы провели решение о переизбрании исполкома и президиума на следующем же заседании.

За короткий срок, который оставался до очередного заседания, мы с Аронштамом работали вовсю в исполкоме, а райком провёл выборы в райсовет там, где их ещё не проводили. Таким образом из депо Люблино появился А. М. Амосов, из Перова В. Ф. Савельев и от других дорог пришли к нам члены и активные работники Железнодорожного района. Мы могли теперь подготовиться к предстоящему собранию, что, конечно, и сделали».

Выборы в исполком завершились благоприятно для большевиков.

«После того как Московский Совет и эсеры увидели, что мы, большевики, — пишет Пятницкий, — захватили райсовет, первый прислал инструктора, который неотступно сидел в Совете, а эсеры — своего представителя... Но все это им уже не помогло — мы укрепились в Совете. Им не только не удалось оттуда вышибить нас, но мы с каждым днём расширяли связи с железнодорожниками разных служб, отвоёвывали все больше рабочих у меньшевиков и эсеров...»

3 (16) апреля из эмиграции возвратился В. И. Ленин. В первой своей речи на площади Финляндского вокзала он призвал партию, рабочий класс и революционную армию на борьбу за социалистическую революцию.

Весть о возвращении Ленина трудящиеся Москвы восприняли с огромной радостью. На состоявшемся в Бутырском народном доме собрании железнодорожников-большевиков было решено послать приветственную телеграмму Владимиру Ильичу.

Внимательно следили железнодорожники Москвы за развёртывающимися в стране событиями. В Петрограде В. И. Ленин выступил перед членами ЦК, ПК и большевистскими делегатами Всероссийского совещания Советов рабочих и солдатских депутатов с докладом о задачах пролетариата в данной революции. Это были «Апрельские тезисы», определившие курс партии на перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую. 21 апреля состоялось заседание ЦК РСДРП(б), на котором была принята ленинская резолюция о задачах партии. Газета «Социал-демократ» писала в те дни:

«Собрание большевиков подрайона Московско-Киевской дороги приняло решение приветствовать резолюцию ЦК».

Сплочение партии вокруг ленинских тезисов завершила VII Всероссийская партийная конференция. Она поставила в качестве главной задачи завоевание на сторону партии большинства трудящихся.

С каждым днём всё острее ощущалось в стране двоевластие. Ещё более ухудшилось положение народных масс. Даже при скудном пайке ¾ фунта хлеба на душу населения в Москву надо было доставлять ежемесячно 1279 вагонов муки. А в марте прибыло всего 816. Надвигался голод. Рабочие и служащие железных дорог выдвинули требование о прибавке заработной платы. Временное правительство затягивало решение этого вопроса, как не решало оно и вопрос о введении 8-часового рабочего дня.

Под влиянием большевиков Советы рабочих депутатов кое-где санкционировали 8-часовой рабочий день. В частности, он был введён на товарных станциях Московского узла. Временное правительство заявило, что не признаёт сепаратных решений, и усилило режим на транспорте.

Опираясь на царский указ о милитаризации транспорта, Временное правительство пыталось отвлечь железнодорожников от революционной борьбы, не допустить установления рабочего контроля над дорогами. Под особым наблюдением оно держало Московский узел и прилегающие к нему дороги — ведь он связывал центр России с Сибирью, Средней Азией, Украиной. Остановится конвейер Московского узла — и тотчас это скажется на всей сети дорог.

24 марта на общегородском митинге рабочих и служащих Московского узла, созванном в помещении цирка, выступил прибывший в Москву министр путей сообщения кадет Некрасов. Но ни посулы его, ни угрозы не поколебали революционных настроений собравшихся. В резолюции митинга говорилось: «Постановления железнодорожных организаций должны быть обязательны для администрации».

Особенно беспокоила Временное правительство активная деятельность большевиков Казанской, Северной и Курской дорог. Рабочие доверяли большевикам, избирали их на общественные посты. Так, на объединённом собрании рабочих и служащих первого участка тяги вагонного и паровозного депо Московско-Курской дороги был создан союз мастеровых, рабочих и служащих железнодорожников. Собрание избрало местком. В него вошли большевики Е. Ф. Кухмистеров, С. А. Терехов, И. С. Варварин, Г. В. Гранкин, М. И. Орешенко. Председателем стал Кухмистеров. Он же был председателем партийной ячейки.

Этот союз подготовил созыв делегатского съезда рабочих Московско-Курской, Нижегородской, Муромской и Окружной дорог. Съезд, в свою очередь, избрал окружной комитет, предоставил ему «право контроля над всеми действиями администрации в области ведения железнодорожного хозяйства, административных распоряжений». По вопросу войны в резолюции съезда говорилось:

«Мы призываем народы воюющих держав взять дело мира в свои руки, заставить правительства и свои правящие классы отказаться от захватнических стремлений».

Идея создания профессиональной организации была очень близка железнодорожникам. И в первые же дни после Февральской революции они попытались её осуществить. Но здесь вовсю проявились мелкобуржуазные тенденции и корпоратизм. Каждая служба, каждая профессиональная группа старались организоваться по-своему. В большинстве союзов руководство захватили чиновники. Буржуазия делала всё, чтобы оторвать железнодорожников от общепролетарского движения. Железнодорожникам внушалась мысль, что разрешение социальных и экономических проблем возможно только путём сотрудничества с Временным правительством. И первое время многие рабочие верили этому. Исключение составляли рабочие депо и мастерских, тесно связанные с заводским пролетариатом. Здесь руководство находилось у большевиков.

Нужен был центральный орган, который бы объединил и возглавил железнодорожные профсоюзы. Это понимали большевики и лидеры соглашательских партий. Началась борьба.

6 апреля в Петрограде собралась Всероссийская профсоюзная конференция. Заправляла ею буржуазия. Только 24% собравшихся составляли рабочие. Конференция избрала Временный исполнительный комитет по созыву Всероссийского учредительного съезда железнодорожников. В комитете из 15 человек было только 4 рабочих.

В Москве во главе борьбы за объединение железнодорожников встал Совет рабочих депутатов Железнодорожного района. Опорой ему служили союзы мастеровых и рабочих, создававшиеся в депо и мастерских дорог Московского узла. Активную роль в этой работе играл Е. Ф. Кухмистеров.

На примерах борьбы трудящихся за конкретные требования большевики подводили железнодорожный пролетариат к революционным выводам.

Так как положение железнодорожников продолжало ухудшаться, они решительно потребовали уравнения в заработной плате с промышленными рабочими. Мастеровые Московского узла выработали ультиматум министру путей сообщения и направили в Петроград делегацию. Возглавил её Кухмистеров.

Железнодорожники-петроградцы, узнав о требованиях москвичей, присоединились к ним. В случае отказа те и другие грозили объявить забастовку. Однако министр, зная, как затянуть дело, передал ультиматум Временному исполкому по созыву съезда железнодорожников, а последний отказался заниматься ультиматумом до созыва Всероссийского съезда. Временное правительство маневрировало. Тогда 27 мая делегатское собрание мастерских и депо Петроградского узла постановило объявить забастовку. В Москве тоже был создан стачечный комитет. Забастовка на железных дорогах грозила стать всеобщей.

Тотчас подняла вой буржуазная пресса. Она обвинила железнодорожников в шкурничестве, предательстве интересов революции. Временное правительство, понимая, какими последствиями угрожает остановка движения на железных дорогах, поспешило создать специальную комиссию по вопросу о прибавке заработной платы. Временный исполком и меньшевистско-эсеровские дорожные комитеты развили бурную деятельность, и им удалось сорвать забастовку.

Но эта борьба не прошла для рабочих бесследно. Она убедила, что Временное правительство буржуазно и добиться улучшения положения можно, только борясь против него. Экономическая борьба привела к политическому выводу.

15 (28) июля, уже в обстановке наступления контрреволюции, в Москве открылся Всероссийский учредительный съезд Союза железнодорожников. Он заседал 40 дней (в здании Коммерческого института, ныне Институт народного хозяйства имени Плеханова). Большинство съезда составляли меньшевики и эсеры. В центре обсуждения стоял вопрос о характере союза. Наметились три точки зрения: большевиков — за производственный и строго классовый характер союза, неразрывно связывающего свою деятельность с общей политической и экономической борьбой рабочего класса; меньшевиков — за обычный тип профессионального союза, ставящего перед собой узкие экономические задачи; эсеров — за государственный институт с административными функциями. Большинство съезда проголосовало за «государственный» союз. На съезде был избран исполнительный орган союза — Викжель. В его состав вошли 14 эсеров, б меньшевиков, 3 народных социалиста, 2 большевика, 2 межрайонца, 11 беспартийных (многие из них в действительности были кадетами), один сочувствующий большевикам. Председателем Викжеля был избран правый эсер Орехов.

Викжель во всём поддерживал политику буржуазного Временного правительства. В связи с этим быстро нарастало недовольство им. Наиболее остро оно выражалось в Москве, где обосновался Викжель. Здесь большевикам, опиравшимся на классово сознательных рабочих, удалось повести за собой значительную часть железнодорожников.

Московские большевики организовали профсоюз рабочих службы тяги (депо и мастерских), в который частично вошли и рабочие службы пути. Через два-три месяца в рядах профсоюза насчитывалось 20 тысяч человек. Председателем союза был избран Кухмистеров.

Будучи не в состоянии справиться с нарастающей революцией, Временное правительство, в состав которого входили уже меньшевики и эсеры, начало подготовку контрреволюционного переворота. Корниловский мятеж многим раскрыл глаза.

В минуты величайшей опасности железнодорожники Москвы, Курска, Вязьмы, Калуги проявили сознательность и выдержку. В Курске был остановлен поезд с бронеавтомобилями и войсками, шедшими на помощь Корнилову. Вяземские железнодорожники-большевики задерживали воинские эшелоны и вели пропаганду среди солдат.

На многих узлах были созданы отряды пролетарской милиции. Они отыскивали в вагонах оружие, раздавали его рабочим. Вновь стали создаваться боевые дружины. Под нажимом большевиков Викжель дал указание «угонять паровозы, снимать с линии весь личный состав, разбирать пути и загромождать их поездными составами», чтобы не пропустить корниловские войска к Петрограду.

В Туле, Орле, Смоленске состоялись стихийные митинги, на которых рабочие требовали передачи всей власти Советам. Газета «Социал-демократ» в номере за 7 (20) сентября сообщала:

«Делегатское собрание Союза рабочих, мастеровых и служащих Московского железнодорожного узла потребовало принять решительные меры против контрреволюционеров, потребовало вооружения революционных рабочих и солдат, ареста главарей заговора и перехода власти в руки Советов».

На VI съезде большевистская партия поставила вопрос о завоевании диктатуры пролетариата путём вооружённого восстания. Московская организация большевиков повела борьбу за превращение каждой фабрики, каждого завода в большевистскую крепость. Вооружённые отряды стали создаваться на всех крупных предприятиях Московского узла.

Массовые стачки продолжались и после ликвидации корниловского мятежа. Широко захватило стачечное движение железнодорожников московских дорог. Они видели, как наступает контрреволюция. Комитеты союза лишались помещений, членов комитетов выгоняли со службы. Вопрос же о повышении ставок никак не решался. Комитеты Союза железнодорожников потребовали от Викжеля объявить всеобщую стачку. Напор масс был так силён, что Викжель вынужден был объявить на 23 сентября забастовку на всех дорогах.

Керенский немедленно опубликовал правительственное сообщение, в котором угрожал:

«Я надеюсь, что Временному правительству не придётся применить тех суровых мер, которые по закону полагаются за неисполнение во время войны распоряжений железнодорожных властей». В Москву, в Викжель он послал телеграмму:

«В окончательной форме вопрос о возможных прибавках будет решён Временным правительством не позднее 26 сентября. Ещё раз считаю долгом предварить, что организация железнодорожной забастовки во время войны является преступлением».

Партия большевиков оказала существенную помощь железнодорожникам. Центральный Комитет большевиков обратился ко всем трудящимся с воззванием: «На помощь железнодорожникам». В этом воззвании говорилось, что ответственность за забастовку целиком падает на Временное правительство. Воззвание призывало «все организации и всех членов нашей партии немедленно приложить усилия к тому, чтобы железнодорожники не оказались изолированными и подавленными».

Угрозы Временного правительства не испугали железнодорожников. Рабочие Главных мастерских Северной дороги (Мытищинский вагоноремонтный завод) первыми подтвердили согласие примкнуть к забастовке. О поддержании забастовки объявили также работники станций и депо Орёл, Рязань. 23 сентября одновременно забастовали железнодорожники Москвы, Рязано-Уральской, Сызрано-Вяземской, Северной дорог. С забастовками солидарности выступили промышленные предприятия.

Напуганное широким размахом движения, Временное правительство пошло на некоторые уступки: официально признало союз органом всех железнодорожников России и подтвердило его право участвовать во всех правительствен-